Сказка номер три! Тыкаем и читаем!
"Три корзины алоцвета". Лейдская сказка
Однажды, в разгар лета, в маленьком городке на берегу канала встретились молодой торговец, назовем его Бенджамис, и уважаемый фермер. День был жаркий и они быстро сошлись на том, что кружка холодного пива сделает их встречу еще приятнее. В таверне мужчины обсудили слухи, доставляемые в город матросами с проходящих кораблей, новых гончих их лорда, немного поспорили о ценах на овощи и договорились о том, что осенью Бенджамис купит у фермера треть его урожая и ничуть не меньше. Договорились они и о цене, после чего заверили сделку еще одной кружкой пива и угощением для уважаемого Фрэнкина Беркольта, человека местного лорда, подсевшего к ним за стол посреди торга.
Потекли бесконечные дни, наполненные запахом высушенной солнцем земли. Фермы и поля пестрели яркими одеждами лейдских крестьян, словно лоскутные одеяла, осыпанные обрезками красных, желтых и синих ниток. Таких полей вы не увидите ни в оной стране мира и ни в одной провинции огромной империи – только на родине лучших красителей простолюдины одеваются ярче лордов и королей.
Лето подошло к концу, и торговец двинулся в путь – ему предстояло объехать множество деревень. Осень в том году выдалась на редкость дождливая, каналы и реки выходили из берегов, а старые шлюзы рушились. Погода портилась всё больше – бесконечные дожди и туман мешали сбору урожая. Разозленные огненные ящерицы прятались в стогах и сараях, пожирая и портя всё, что люди запасли на зиму. Крестьяне старались продать излишки, пока они не пропали вообще.
Вдали от каналов и рек, где люди не получали новостей о ценах в городах от паромщиков, Бенджамис скупал зерно и овощи куда дешевле, чем мог надеяться летом. Чем больше денег ему удавалось сэкономить, тем больше он жалел, что пообещал фермеру такую высокую цену. Возвращаясь обратно в город, торговец пересчитывал монеты и всё сильнее надеялся, что плохая погода или болезнь помешает тому выполнить условия их договора.
В день, когда телеги торговца показались на горизонте, дочери фермера отправились за город – собрать на зиму цветов алоцвета. Ведь нельзя было представить холодную зиму без целебного горячего отвара или засоленные овощи, не сдобренные высушенными цветами. Несмотря на то, что луг затопило, и собирать цветы приходилось по щиколотку в воде, Джулис, старшей дочери фермера, удалось собрать большую корзину, и даже её младшая сестра Элис возвращалась домой не с пустыми руками.
Подъезжая к городку, торговец Бенджамис остановился перекинуться парой слов с крестьянами и напоить лошадей. Полный надежд, он выразил притворные опасения за урожай своего дорогого друга. Но узнал, что тот сумел сохранить его весь и даже под залог будущей прибыли купил еще пару коров. Бенджамис был неприятно удивлен, но не стал падать духом – жизнь научила его тому, что случай изменить неприятную ситуацию может представиться в любой момент.
И такой случай представился ему очень скоро.
Уже въезжая в город, торговец встретил уставших дочерей фермера, несущих свои тяжелые корзины. Как и подобает хорошему знакомому, он предложил подвезти их и принялся расспрашивать младшую из сестер, где ей удалось собрать столько цветов. Элис ответила, что эти алоцветы всегда росли на общинных лугах. Девочка гордо рассказала приятному господину с красивыми лошадьми, что её семья, как и многие свободные фермеры, имеет право собирать на этих лугах до десяти корзин в год.
Бенджамис рассмеялся, назвал её хорошей девочкой и незаметно подложил в корзины обеих сестер несколько яиц огнеящериц, которые собирался продать городским алхимикам. Вежливо попрощавшись и пожелав всяческих удач, он отправился прямиком к уважаемому Фрэнкину Беркольту - чиновнику, бывшему свидетелем его договора с фермером.
Дома дочери фермера отнесли корзины в хранилище к остальным овощам и принялись за работу по дому. Их старший брат остался сторожить отложенные на завтра для продажи мешки и корзины.
Чтобы не замерзнуть, молодой человек развел огонь в небольшом очаге, пригрелся и уснул.
Ночью яйца огнеящериц отогрелись, и из них вылупились маленькие и скользкие существа, по поверхности шкур которых то и дело проскакивали искры. Они принялись грызть сочные стебли алоцвета и медленно расти. Потом одной из огнеящериц стало тесно, и она перебралась в другую корзину. Потом стало тесно еще одной ящерице, а позже и еще одной. Но корзин с алоцветом было много. Как и других корзин, мешков и ящиков.
Утром торговец и фермер встретились в той же таверне, купили пива уважаемому Фрэнкину Беркольту, который сидел там с таким видом, будто заглянул случайно, но к делу приступать не спешили. Бенджамис размахивал кружкой, пересказывая собранные слухи, а фермер слушал, изредка присвистывая или качая головой.
Наконец, торговец взял телегу и они с человеком лорда и несколькими зеваками отправились на ферму.
- Вот мешки брюквы, капуста и столько ячменя, что тебе придется посылать за второй телегой! – гордо сказал фермер. – Многие из проплывающих по реке обещали мне за них хорошие деньги, но я дождался тебя, хоть время торгов уже почти на исходе. Я не забыл о нашем договоре!
- Это отлично, - сказал Бенджамис, - но разве по договору ты не должен был продать мне треть всего, что собрал на своей земле?
- Всё верно! – подтвердили зеваки. - Он собрал еще и десять положенных ему корзин алоцвета!
- Но я собрал их на общинном луге! – напомнил фермер.
- Общинная земля принадлежит каждому свободному фермеру! – возразил уважаемый Фрэнкин Беркольт. Все закивали – ведь он был человеком лорда и хорошо разбирался в таких вещах. А если кто-то и разбирался лучше, то предпочитал молчать. – Продают собранное на общинных землях или нет – личное дело каждого. Закон говорит, что ты собрал десять корзин, а значит, по договору, должен продать торговцу три из них и еще треть!
Фермер только пожал плечами и отправился за корзинами – но половина из них оказалась полна огрызков. Отругав сына, фермер вынес Бенджамису те корзины, которые казались нетронутыми.
Но хитрый торговец поднял лежащие сверху цветы, и из корзин выскочили напуганные шумом огнеящерицы. Тогда Бенджамис бросился проверять уже лежащие на его телеги мешки и корзины. Во многих из них тоже притаились маленькие чудовища. Потревоженные светом и шумом, они яростно плевались огнем и поджигали всё, в чем пытались спрятаться.
- Ты пытался обмануть меня! – в притворном ужасе закричал торговец. – Разве я был нечестен с тобой? Что я сделал тебе, что ты предлагаешь не просто испорченный товар, но то, что может сожрать и сжечь весь мой караван? Зачем ты хочешь разорить меня?
Зеваки принялись осуждать фермера и даже уважаемый Фрэнкин Беркольт грозно нахмурился.
Фермер тщетно пытался убедить всех, что это недоразумение. Оскорбленный Бенджамис объявил, что без трех корзин алоцветов их договор теряет силу. Торговец заявил, что немедленно покинет город, а ненадежный фермер может пытаться продать свой урожай кому-нибудь еще.
Фермер приуныл. Он понимал, что вот-вот ударят морозы и следующий торговец может вообще не появиться. Не выручив денег, он мог не только лишиться части стада, но и не успеть заплатить налог на свою землю. А ведь его предупреждали не брать деньги в долг…
После долгих споров, Бенджамис неохотно - исключительно потому, что светлый Арвиус, покровитель закона и труда, велел давать людям шанс - согласился купить излишки урожая по гораздо более низкой цене.
Джулис, старшая дочь фермера, слушала этот спор, винила себя в том, что не заметила, как в оставленные ею на лугу корзины заползли огнеящерицы и едва не плакала.
Но слезы быстро кончились. «Самообвинениями горю не поможешь!» - решила девушка. Она набросила плащ с капюшоном, подхватила три опустевшие корзины и подошла к брату.
- Скажи отцу, что завтра у нас будут три корзины алоцветов! – велела она, взяла в помощницы младшую сестру и отравилась на луг. – Пусть тянет время!
На лугу уже не осталось красных цветов – да и уважаемый Фрэнкин Беркольт, так вольно обращающийся с законами, мог бы сказать, что собирать больше положенного здесь незаконно. По этому дочери фермера перешли вышедший из берегов ручей и отправились на холмы.
Алоцвет там рос неохотно, но не принадлежал никому, и собирать его никто не ходил.
До заката Джулис и её маленькой сестре удалось набрать две большие корзины. Снова пошел дождь, и в низинах запузырились лужи. Девушка подумала, что замерзшие огнеящерицы могут снова заползти в корзины, и весь труд пойдет насмарку.
Она велела Элис отнести полные корзины домой, а сама осталась под дождем и в сумерках собирать цветы. Очень скоро стало так темно, что нельзя было отличить закрывшийся алоцвет от простого сорняка. Джулис тщетно бродила по скользким холмам, пытаясь зажечь огарок свечи в лампе.
Один из её ботинок провалился в грязь так глубоко, что там и остался. Плащ промок и отяжелел от воды так, что уже не защищал от дождя, а прижимал дочь фермера ближе к земле. Много раз она падала, и цветы высыпались из корзины. Озябшими пальцами Джулис собирала их среди жесткой травы, поднималась и шла дальше.
Много раз ей казалось, что она забрела слишком далеко от дома и видит вдалеке очертания мельницы или огни незнакомой деревни.
Много раз ей казалось, что дождь заканчивается, и это придавало ей сил.
Еще чаще ей чудилось, что восходит солнце, а корзина в её руках еще не полна.
Девушка не сразу заметила, что кто-то её окликает.
Решив, что это старший брат, которого отец послал помочь ей, Джулис не стала подходить. Только велела ему смотреть под ноги и искать алоцвет, раз уж пришел.
Но брат продолжал звать её, а когда девушка решила обойти холм – пошел следом.
- Я ведь сказала тебе собирать цветы! – рассердилась Джулис и обернулась, уперев уставшие руки в бока.
Но перед ней стоял вовсе не её брат.
Это был человек в черных одеждах, похожих на те, что носят в Арвийской империи. Выглядел он уставшим и печальным.
- Я так долго тебя звал, - пожаловался он. – Почему ты не подходила?
Девушка решила, что это заблудившийся путник, который пытался спросить дорогу. Несмотря на холод и усталость, ей стало немного стыдно.
- Я была очень занята, - ответила она. – Если тебе нужен город – то он где-то в той стороне. Перейди ручей и луг – и найдешь там крышу над головой и горячее питье. А теперь не мешай мне. Мне некогда с тобой разговаривать!
- Но я пришел сюда из-за тебя! – ответил человек в темных одеждах. – Я искал тебя очень долго! Я обязательно должен проводить тебя!
- Отстань, - рассердилась Джулис и погрозила ему все еще не полной, но уже тяжелой корзиной. – Я тебя не знаю и никуда с тобой не пойду. Убирайся прочь! У меня слишком мало времени!
- Да, - кивнул человек в темных одеждах. - У тебя почти не осталось времени. Мы должны отправляться немедленно!
- Так отправляйся, куда шел, и не мешай мне! – крикнула девушка и толкнула его, надеясь сбежать.
Человек упал в лужу и его одеяния разметались по мокрой траве.
Он выругался и удивленно сказал:
- Я сопровождаю умерших уже много веков, и никогда никто не смел со мной так обращаться!
Только тут, всмотревшись через пелену дождя, Джулис поняла, что за спиной у незнакомца вовсе не промокший и разорванный плащ, а сложенные крылья. Не в силах поверить, что перед ней один из младших ангелов смерти, она присмотрелась получше и заметила, что поднимающийся с земли «имперец» совершенно сухой.
«Наверное, бить божественного посланника – страшное преступление», - подумала девушка. Но вместо того, чтобы пасть на колени и молить о прощении, Джулис расправила плечи и начала то, что умела гораздо лучше своего отца – торговаться:
- Я не собираюсь умирать сегодня! – заявила она. – Приходи завтра, когда я отнесу корзину, переоденусь, расчешу волосы, помолюсь в храме и организую свою погребальную церемонию.
- Но люди не определяют, когда нам их сопровождать! – удивился совершенно сбитый с толку ангел смерти.
- Я не слышала, что ангелы смерти настолько великодушны, что сопровождают тех, кто их сильно оскорбил, - ответила дочь фермера. Это была ложь, но о храмовых легендах, в которых ангелы обращаются божественными псами и доставляют преступников на суд богов, она упоминать не стала. – Я ударила тебя, и у меня даже нет ветки священной сосны, чтобы принести тебе подношение. Но ты всё равно никуда не уходишь. Я думаю, ты обязан доставить меня. У тебя сейчас взгляд, совсем как у моего брата, когда ему не удается выполнить поручение. Так что или ты соглашаешься, или я не пойду с тобой.
- Ты не сможешь вернуться домой, - покачал головой ангел смерти. Девушке показалось, что он пытается выглядеть уверенно. – Мы должны отправиться в мир богов до колокольного звона.
«Колокола храма Арвиуса приветствуют восход солнца, - вспомнила девушка. – Но я уверена, что могу выторговать больше времени. Я должна убедиться, что моему отцу удастся договориться с торговцем! Я не смогу просто сидеть на небесах и бояться, что моя семья потеряет ферму и останется без крыши надо головой!»
- Отлично! – ответила она, перекрикивая усиливающуюся грозу. – Так и быть, я успею собрать цветы и помолиться до вечерних колоколов. Я - приличная девушка, и не могу явиться в мир богов в грязном платье и с мочалкой вместо волос. Вечером я пойду с тобой. Но только потому, что ты симпатичный и похож на хорошего парня. Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности…
- Неужели ты не можешь переодеться быстрее?! – невольно удивился ангел смерти. С ним редко спорили, но подобные вещи говорили еще реже. – Да и зачем тебе это? Уверен, даже возникни такая необходимость – ты сумела бы завершить свои дела до полудня!
- Должно быть, сопровождение умерших – очень тяжелая работа, отнимающая много времени. Так и быть, - вздохнула девушка, не осмеливаясь торговаться дальше. – Я уйду с тобой в полдень…
- Ты не понимаешь, - всплеснул руками ангел смерти. – Ты не сможешь попасть домой. И тебе уже незачем туда торопиться.
- Что ты хочешь сказать?! – насторожилась Джулис.
- Только то, что ты уже давно мертва, - ответил ангел.
Девушка не поверила, и снова ударила его корзиной. Ангел попытался увернуться, но девушка наступила ему на ногу.
- Ты ушла собирать цветы десять лет назад! – закричал посланник богов. – Твой отец давно разорился, а на вашей ферме живут другие люди! Ты умерла и даже не заметила этого. Твоя корзина никогда не будет полна. Ты появляешься каждую осень, вместе с дождями, и бродишь по лугам и холмам, собирая цветы, которые уже ничего не изменят!
Будто ожидавшая этих слов гроза громыхнула в последний раз и стихла. Прекратился дождь. Изрядно похудевшие тучи, едва ворочаясь в небе, поползли прочь. Казалось, что в воздухе замер вздох облегчения, испущенный сотнями рабочих на едва не вышедших из берегов каналах.
- Ты лжешь, - сказала, наконец, Джулис. – Я не верю тебе.
- Ты не веришь посланнику богов? – изумился ангел и расправил черные крылья.
- Посланник – это не сами боги, - отмахнулась от него девушка и зашагала в сторону едва видневшихся городских башен. Она не могла представить, ради чего могущественное создание стало бы ей лгать, но принимать его слова на веру и легко сдаваться она не собиралась. В конце концов, - сказала себе Джулис, - он может только выдавать себя за посланника богов. Мало ли, что это за заблудший дух на самом деле.
- Но никто тебя не увидит! – младший ангел смерти закрыл крылья и поспешил за ней.
- Пока я не буду уверена, что ты говоришь правду, что ты действительно тот, за кого себя выдаешь, я никуда с тобой не отправлюсь! – девушка пошла еще быстрее. Так быстро, как могла идти в одном башмаке по скользкой, размытой дождями земле.
С каждым шагом она чувствовала, как холодные травы перестают красть тепло её тела, как уходит усталость. Но она всё равно продолжала надеяться и идти к городу.
Младший ангел смерти плелся за ней, перебирая в голове способы, которыми мог бы убедить упрямую девушку в своей правоте. Просто схватить её поперек туловища и унести в мир мертвых он побаивался – рука у заблудшей души оказалась тяжелая, а путь предстоял не такой уж и близкий. В конце концов, он решил, что увидев, как изменились город и знакомые ей люди, девушка осознает правду и перестанет мешать ему. Если не отвлекать её разговорами – они могут даже успеть до рассвета.
По правде говоря, ангел тоже очень спешил. Он был одним из самых младших подчиненных великого и сурового ангела смерти. И надеялся незаметно доставить потерявшуюся душу на небеса, пока никто не заметил, что он искал её целых десять лет.
Уже подойдя к городу Джулис заметила, как выросли деревья и обветшали некоторые крыши. Но она напомнила себе, что могла просто давно не рассматривать родные окраины и не заметить изменений. Так бывает, когда ходишь по каждый день одним и тем же местам.
Но на ферме её отца и правда жила уже другая семья, а вышедшая подоить коз соседка заметно постарела.
- Я понимаю, что это неприятно и очень сложно принять, - заговорил ангел смерти, позволив девушке немного постоять у дома и прийти в себя. – Теперь, когда ты знаешь, что я говорю правду, мы должны отправляться…
Но Джулис уже сбросила ненужный плащ, подобрала юбки и отправилась на поиски свои близких и людей, разоривших их.
Ангел посмотрел на еще затянутое тучами небо и порадовался, что приветствовать солнце колокола будут нескоро.
Девушку он догнал на конюшне, где та смотрела на спящего среди других конюхов брата.
Потом Джулис обошла весь город, заглядывая в каждый дом, в каждую комнату. Надеясь, что возмездие не миновало торговца Бенджамиса, девушка заглянула в гильдию торговцев и узнала, что тот не только не разорился, но и возглавил эту гильдию.
Пройдя по замку, она обнаружила, что прежний лорд давно погиб на охоте и до совершеннолетия его сына всем правит болезненная на вид вдова-регент, а уважаемый, но совершенно не уважающий священные законы, за соблюдением которых обязан был следить, Фрэнкин Беркольт стал её правой рукой.
Провожая не видящего её разгневанного лица и не слышащего её проклятий чиновника, Джулис дошла до его дома, где обнаружила свою сестру, делящую комнату с другими горничными. Надо ли говорить, как она удивилась, что Элис устроилась в дом их врага?
Истончившиеся облака, наконец, разошлись. Звонарь храма Арвиуса прищурился, находя взглядом выглянувшее солнце, и перезвон колоколов наполнил серый и потрепанный непогодой город. Ангел смерти подхватил совершенно растерянную девушку за локоть и увлек за собой на дорогу в небеса.
- Оставь заботы, ведь твой земной путь окончен и тебе предстоит встреча с богами, - сказал он.
И очень быстро пожалел о своих словах, потому что на входе в мир мертвых их и правда ожидали боги света, сопровождаемые еще одним недовольно хмурящимся ангелом смерти. Точнее говоря, самим главой всех ангелов смерти. Оказалось, что тот уже успел сообщить об успехе подчиненного, и светлые боги пришли поприветствовать душу, которая избежала мучительного растворения в вечно голодном мраке. Боги света всегда были счастливы, когда такого удавалось избежать.
Пока младший ангел плелся к старшему, чтобы получить заслеженное наказание за медлительность, Джулис поспешила прочь от врат и обратилась к самому Арвиусу с просьбой помочь ей защитить его же священные законы. Великий бог ответил девушке, что справедливость в мире живых есть кому восстановить и без нее. Он простер ладонь и показал Джулис, что в это время делала её сестра.
Элис выросла очень похожей на саму Джулис. И сходство это было не только внешним. Конечно же, она устроилась работать в дом разорившего её семью человека, пытаясь восстановить справедливость. Целыми днями она, вооруженная тряпкой для пыли, скользила по дому. Никто не удивлялся, увидев её в гостиной или кабинете. Гости не стеснялись обсуждать при ней дела с хозяином дома. Девушка прислушивалась и приглядывалась, в надежде вызнать какой-нибудь секрет, чтобы однажды разрушить жизнь совершенно не уважаемого ею Фрэнкина Беркольта так же, как разорили её семью.
Сильнее, чем испортить жизнь чиновнику, Элис хотела разорить самого Бенджамиса, но тот был не настолько беспечен, чтобы взять в дом дочь человека, честное имя которого уничтожил.
Сказать по правде, Фрэнкин Беркольт тоже не был беспечен. Его проблема была в том, что он полагал, что семье фермера не в чем его обвинить. Наоборот, он искренне считал, что получившая работу девушка видит его своим спасителем и благодетелем. Как и многие люди, переоценивающие степень благодарности окружающих, он попытался воспользоваться своим преимуществом. Так что в тот самый момент, когда Арвиус показывал призраку Элис и её борьбу за восстановление справедливости, чиновник, положивший на девушку глаз, попытался наложить на нее еще и руку.
Элис сумела вывернуться, уронить на хозяина дома тяжелую занавеску с карнизом и выскочить на балкон. Шум привлек внимание, и прохожие стали оглядываться на нее и чиновника.
- Конечно, восстановить справедливость будет непросто, - сказал бог правосудия. - Но ты видишь, что твоя сестра легко не сдастся.
Зная, что его заинтересованность стала многим заметна, чиновник не рискнул прикасаться к девушке. Положение в обществе, конечно, могло спасти от многого, но сохранять репутацию тоже было важно.
На глазах у наблюдавших за ним Джулис и богов, Фрэнкин Беркольт послал гонца с письмом, решив добиться своего иначе. После он занялся своими делами и лишь через несколько часов, когда гонец вернулся, вызвал к себе Элис и сообщил той, что конюшня, где работал её брат, сгорела. И что, помня, как её брат не уследил за родительским урожаем, его уже обвинили в недосмотре за огнем. Фрэнкин Беркольт пообещал девушке снять обвинения, если та вместе с ним, на глазах у всего города явится на осенний праздник урожая. Где все увидят, что он ей вовсе не неприятен.
Чиновник стал правой рукой регента потому, что умел найти способ добиться своего.
Светлый Арвиус нахмурил золотые брови, глядя на человека, своими действиями прямо оскорблявшего верховного бога.
- Я же говорю, что моей семье требуется помощь, - еще настойчивой повторила свою просьбу Джулис. – Если вы не поможете, эти люди точно погубят всю мою семью! Позвольте мне помочь им!
Пока боги совещались, Джулис смотрела на город. На испуганного брата, который даже когда всё делал правильно, выглядел виноватым. На бессильно злящуюся сестру. На Бенджамиса, договаривавшегося с разбойниками, чтобы не пропустить караван другого удачливого торговца. На Фрэнкина Беркольта, открывающего так и не найденный Элис тайник с бумагами, и вынимающего оттуда какой-то порошок…
- Я ведь еще не вошла в царство мертвых! – наконец не выдержала девушка. – Я могу просто сбежать и вернуться в мир живых. Да, тогда я превращусь в мстительного духа, но я готова пойти на это!
- Послушайте её! – присоединился к просьбе и младший ангел смерти. – Он опасался, что девушка именно так и поступит, и тогда ему придется отвечать уже не за опоздание, а за потерянную душу.
- Я прошу вас дать мне всего десять дней! - Джулис обратилась к богине семьи и брака Ирелии, – Ведь я пропустила десять поминальных дней, в которые могла бы являться людям, если бы умерла, как положено.
- Но ты не была до конца мертва, не принадлежала небесам и не имела права являться, - ответила богиня. – У тебя нет дней, которые ты могла бы использовать.
- Позвольте мне вернуться хотя бы на один день. Тогда я отказываюсь от права являться на будущие дни поминовения! – не сдалась девушка. – Отпустите меня сейчас, и я не покину мир мертвых еще десять лет!
Боги согласились, что это равноценный обмен и велели младшему ангелу смерти сопроводить Джулис обратно в мир людей, проследить за тем, чтобы она помогла справедливости свершиться, а после вернулась к небесным вратам.
Солнце уже клонилось к горизонту, и пестрая толпа крестьян стекалась в город на праздник. Сложно было поверить, что совсем недавно улицы казался серыми и мрачными. Развешивались гирлянды праздничных флагов, развевались яркие ленты на столбах храмов и деревьях, горожане доставали из сундуков свои лучшие одежды. Не найдется в мире художника, который хоть раз в жизни не пытался бы изобразить праздник в Лейде, но никому не удавалось и никогда не удастся собрать на одном холсте и окружить рамкой то буйство цвета, которое представляет из себя радостная толпа. Имперцы говорят, что если долго смотреть на толпу лейдцев – весь остальной мир покажется черно-белым, и это правда.
Ангел смерти привел Джулис в комнату, где спала утомленная дневными заботами и переживаниями сестра. Девушка-призрак пригладила волосы Элис и удивилось, какими похожими они с сестрой стали. Это натолкнуло Джулис на мысль.
Девушка велела ангелу смерти выйти из комнаты, и хоть тот, всё еще не сообразив, что она задумала, пытался остаться, она сумела настоять на своем. Потом она, стараясь не шуметь, переоделась в присланное Фрэнкином Беркольтом платье и расчесала спутанные от бесконечных дождей волосы. Приведя себя в порядок, Джулис попыталась наслать на сестру еще более глубокий сон – ведь было бы совсем некстати, проснись Элис и поспеши на встречу с негодяем. Она слабо представляла, как добиться нужного результата, но точно помнила, что способность усыплять приписывались призракам с древнейших времен.
Когда ангел смерти уже решил, что беспокойный призрак выставила его, чтобы сбежать, дверь открылась. Вышедшая к нему Джулис вовсе не походила на заблудившегося под дождями растрепанного духа. В светлых, почти однотонных одеждах, с аккуратно уложенной прической, она стала походить на аристократку, спешащую на бал.
Как оказалось, он почти не ошибся, и Джулис действительно отправилась на праздник урожая, намереваясь выдать себя за сестру. Ангел смерти не решился спрашивать, что она собирается делать дальше – ведь ему не разрешалось давать советов – но позволил себе сказать девушке, как она красива и даже в шутку попросил станцевать с ним.
Девушка ответила, что это очень глупая и обидная шутка, но согласилась.
Ангел смерти невидимкой скользил за Джулис, но в праздничной толпе незаметность ему скорей мешала – люди врезались в него, цеплялись за крылья и наступали на ноги. На него пролили бессчётное количество кружек пива, и в его перьях застряла карамель с яблок. Он слишком устал, чтобы догадаться стать неосязаемым. В третий или четвертый раз услышав начало «Пчелиной пляски», ангел отправился искать укромный угол, из которого была бы видна праздничная площадь и его подопечная. Ему особо приглянулся широкий подоконник над входом в гильдию торговцев, где можно было дать отдых ногам и размять крылья. Немного отдохнув, ангел смерти понял, что в кабинете за его спиной идет какой-то оживленный разговор. Обернувшись, он увидел Бенджамиса и Фрэнкина Беркольта, обложившихся бумагами, бухгалтерскими книгами и обсуждающим и что-то важное. Прислушавшись, посланник богов узнал, что чиновник и торговец не только помогли друг другу разбогатеть, но и решили свести в могилу вдову покойного лорда, чтобы занять место советников её совершенно не разбирающегося в делах сына.
На празднике на красивую незнакомую аристократку обратил внимание молодой лорд. В первую очередь она привлекла его том, что совершенно не обращала на него внимания. Для неженатого молодого человека, которому оставалось всего два года до вступления в права, это было важнее, чем фигура или форма лица. Он несколько раз пытался, как бы невзначай, оказаться рядом с незнакомкой, но та почти не стояла на месте, будто кого-то искала. Или пыталась избежать внимания других молодых людей, пытавшихся с нею заговорить. Лицо незнакомки было напряженным, словно царящее вокруг веселье её ни капли не касалось. В конце концов, юный лорд решил, что девушка, как и его матушка, нехорошо себя чувствовала, но не могла уйти до начала церемонии урожая. Посочувствовав ей, молодой человек вернулся к друзьям и разговорам об охоте.
Когда Джулис увидела Фрэнкина Беркольта, выходящего из здания гильдии, она чудом удержалась от того, чтобы броситься на мужчину с ножом или обличительными речами. Невероятным усилием воли ей удалось сохранить спокойствие и даже изобразить на лице вежливую растерянность и страх. На глазах у горожан чиновник пригласил девушку на танец, а когда они взялись за руки, списал холод её ладоней на страх и волнение.
Призрак танцевала с уважаемым Фрэнкином Беркольтом, пока двери храмов не открылись и поющие праздничные гимны процессии не устремились на площадь. Горожане расступились, давая им дорогу, и чиновник воспользовался этим, чтобы увлечь девушку в одну из галерей городского совета. Охваченный предвкушением мужчина не насторожился, когда фальшивая Элис увела его подальше от людских глаз, он ничего не заподозрил, пока не оказался в тупике, а его спутница не дала волю гневу. Кожа её сделалась черной, как безлунная ночь, волосы взметнулись хищными щупальцами, глаза обратились в пылающие угли, а пальцы в когти. Не видя иного способа покарать человека, принесшего столько зла её семье, Джулис отдалась на волю гневу. С ней произошло то, что ожидало всех потерянных и одержимых злобой духов - отринув человечность и законы богов, она начала обращаться ужасным чудовищем.
Ангел смерти, посланный следить именно за тем, чтобы подобное не произошло, в очередной раз почти опоздал. Увидев, что его подопечной нет на площади, посланник богов бросился за ней и застал над телом. Ужасное чудовище, уже почти не похожее на Джулис, крушило стены когтями, завывая о несправедливости мира.
- Мало им было просто разорить семью! - кричала она.
В первый момент ангел решил, что девушка уже свершила свою месть, но потом увидел, что человек всего лишь потерял сознание от ужаса.
Возможно, Джулис ошиблась, думая, что ангел смерти ничего не понимает в девушках. Никому не известно, как вообще обстоят дела с личной жизнью у посланников богов. А может, дело было как раз в божественном прозрении – иногда с мужчинами и такое случается. Ангел смерти чудом уговорил Джулис остановиться, напоминая, какой красивой она была совсем недавно на празднике. Как бы он хотел еще раз увидеть её в красивом платье… Тем более, что это платье можно было назвать первой вещью, которую она отвоевала у врагов своей семьи! Когда Джулис перестала завывать и начала прислушиваться, ангел сообразил, что выбрал правильные слова. Уже увереннее он напомнил девушке, что она обещала ему танец.
- Конечно, - сообщил он со скорбным видом, - посланник богов не может танцевать на празднике урожая с тварью тьмы. А значит, ты так и не сможешь сдержать слова.
Слушая, как ангел ужасается, что слову девушки, требовавшей справедливости для державшего слово отца, нельзя верить, Джулис окончательно пришла в себя, устыдилась и решила, что оскорбивший Арвиуса Фрэнкин Беркольт, а тем более Бенджамис заслуживают более тонкой мести. Она пообещала не убивать их, но разрушить их с трудом созданную репутацию и разорить. Это была бы более страшная расплата. Ангел смерти согласился и заключил про себя, что слухи о своеобразной практичности лейдских женщин правдивы.
Но именно на идее не ограничиваться малым, когда можно приложить усилий и хитрости, и получить большее и построилось великое королевство. Именно эта уверенность разносилась на баржах с товарами по артериям его каналов, и ради нее алхимики не смыкали глаз над записями в своих лабораториях.
С истинно лейдской практичностью, Джулис стащила с обморочного тела пока что уважаемого Фрэнкина Беркольта ключ от тайника и направилась к его дому. Выслушав по дороге рассказ ангела смерти о подслушанном разговоре, призрачная девушка составила новый изощренный план.
Конечно, если светлый Арвиус в тот момент следил за ними с небес – ангела смерти ждал очень суровый нагоняй. Конечно, посланник богов не должен был лезть в политику мира живых и вмешиваться в ход истории… Но он точно помнил, что ему запретили только давать советы. Так что никаких запретов он не нарушил. Эта мысль очень утешала ангела, потому что гнева Джулис в тот момент он боялся больше.
Воспользовавшись невидимостью, потусторонние мстители проникли в кабинет чиновника. Как следует порывшись в записках и письмах, девушка узнала много полезного. К примеру, о том, что целитель, так и не разобравшийся в том, что вдову-регента отравили и списавший её самочувствие на экзотическое заболевание, тем не менее, нашел способ лечения. По иронии, исцеление правительнице могли принести лечебные ванны из крепкого отвара цветов того самого алоцвета. Торговец с помощью связей с разбойниками и тайных сделок прибрал к рукам весь прибывающий в город по заказу цветок, а у местных его к празднику урожая обычно уже не оставалось – весь уже был законсервирован с овощами. Регент и её сын объявили, что купят каждый десяток цветков за серебряную монету. Люди двух вознамерившихся стать наместниками интриганов внимательно следили, чтобы алоцвета в замок не доставили слишком много.
Это подало Джулис еще одну идею, и они так громко обсуждали с ангелом смерти возможность исполнения плана, что на шум заглянула горничная. Увидев висящее между полом и потолком платье, женщина потеряла сознание.
Только тогда Джулис и посланник богов сообразили, что принадлежащая миру живых одежда невидимой не становится. Возможно, призрак догадалась и раньше – но где вы видели девушку, которая после нескольких лет в рабочей одежде добровольно отказалась бы от красивого наряда. Конечно, Джулис использовала возможность покрасоваться, пусть и перед единственным зрителем, подольше. Но уж после такой показательной реакции призрак поспешила в комнату, где спала её сестра. Она надеялась вернуть платье, пока Элис не проснулась, но долго спать в день праздника не может никто.
Когда Элис проснулась и увидела у двери свою сестру, она в полузабытье решила, что Джулис была все эти годы жива и вернулась. Но немного придя в себя, заметила, что сестра из детских воспоминаний не только не постарела, но и выглядит красивее, чем когда-либо могла выглядеть. Именно такой в её понимании и должна была быть душа, явившаяся проведать семью. То, что Праздник урожая и День Поминовения приходятся на разные месяцы, всё еще не до конца проснувшуюся девушку даже не смутило. Она постаралась лежать тихо-тихо, чтобы не спугнуть видение и успеть налюбоваться.
Но когда сестра подошла пригладить её волосы, Элис не удержалась, расплакалась, поймала призрака за руку и принялась пылко обещать, что позаботится об отце и брате, а враги их семьи за всё поплатятся.
Джулис тоже расплакалась – от гордости, как она потом утверждала. Сестры обнялись, и ангел смерти поспешил сгинуть подальше от женского рева и причитаний. Отведя душу, девушки обсудили всё, что им было известно, и составили последний, самый лучший план, который должен был восстановить доброе имя и благосостояние их семьи, а врагов повергнуть в прах. Или, по крайней мере, в нищету и отчаянье, если светлые боги зачем-то решат продержать Бенджамиса и Фрэнкина Беркольта в мире живых подольше.
Над городом взошла полная луна Ирелии. Загорелись факелы, взметнулись к небу костры, на которых сгорали чучела. Маги и алхимики занялись приготовлениями к запуску небесных огней. Уставшие музыканты расселись за выставленными на площади столами, а их места заняли уже отдохнувшие труженики искусства.
Благородные господа поспешили спрятаться от ночной прохлады в пиршественных залах замка. Подготовленный для них ужин был роскошнее, чем во все прежние праздники урожая. Навестить тяжелобольную вдову приехали её брат – лорд соседних земель - и даже герцог. Вдова опасалась, что дни её сочтены и таких высоких гостей ей более не принимать, а потому велела домоправителю превзойти самого себя.
Управляющий весь прием хватался за сердце при виде опустевших соусниц и думал о том, хватит его к концу вечера удар или нет. Главы гильдий за столом для почетных граждан вежливо улыбались, говорили о чем угодно, кроме торговли и политики и читали намеки на скачки цен в движениях за столом аристократов. Юный лорд изо всех сил пытался поддерживать с дядюшкой разговор о торговле и налогах, но думать у него выходило только о том, что светлый Арвиус, через своих земных слуг-законников за последние века дал людям слишком много правил. Его мать думала о том, что сына необходимо срочно женить на ответственной и умной девушке, которая не начнет ставить интересы своей семьи выше, чем интересы семьи мужа. О чем думал герцог, так и осталось загадкой, потому что он в совершенстве владел свои лицом и мастерски поддерживал с любыми собеседниками бессмысленные разговоры.
Наконец, в ворота для прислуги замка постучала девушка с полупустой корзиной… Соглятаи Бенджамиса решили, что вреда не будет, если они позволят ей пройти, ведь было бы странно, если бы такие необходимые цветы исчезли из города вообще. Отчаявшийся лекарь был рад и паре десятков алоцветов. Он хотел было пересчитать цветы и расплатиться с девушкой сразу, но та настояла, что считать и платить должен сам управляющий. Целитель решил, что торговка просто пытается завести выгодное знакомство или попытается воспользоваться случаем, чтобы просить об услуге. Но такие житейские мелочи его не интересовали – требовалось как можно скорее заняться приготовлением новой порции лекарства.
Раздраженный управляющий встретился с торговкой у самых дверей пиршественного зала, от которых не мог отойти уже несколько часов. Он хотел было возмутиться, но тут Элис - а это была именно она – перевернула свою полупустую корзину. Ту самую корзину, с которой Джулис десять лет ходило по лугам и холмам. Эта корзина никогда не стала бы полной. Но в ней было больше едва совранных цветов, чем кто-либо мог представить. Алоцветы высыпались на паркетный пол и растеклись по нему благоухающим ковром. Скоро не стало видно ни единой досточки. А гора цветов перед девушкой и управляющим всё росла и росла… Пока волна алоцветов не распахнула дверь и не влилась в зал яркой ковровой дорожкой.
По этой красной, как кровь, тропе Элис прошла между столами во главу зала и обратилась к лорду, его матери и их высоким гостям.
В присутствии лордов, глав гильдий, жрецов и других влиятельных лиц она обличила заговор Фрэнкина Беркольта и Бенджамиса и предъявила добытые из тайника доказательства.
Торговец вскочил со своего места и принялся всё отрицать. Но едва он по привычке начал клясться святыми законами Арвиуса, как стоявшая на полке над его креслом главы гильдии книга упала. Это была та самая книга, что символизировала его высокий статус. Места под этой книгой он добивался долгие годы всеми правдами и неправдами. Это были «Правила и торговые уложения» в украшенном золотом окладе. Предугадав реакцию Бенджамиса – и втайне рассчитывая на нее – никем не видимая Джулис вошла в зал следом за сестрой, подошла к полке и в нужный момент сбросила огромную тяжелую книгу на голову своего врага.
Гости поразились такому прямому проявлению божественной воли и поспешили поверить словам девушки.
Более никем не уважаемый Фрэнкин Беркольт тем временем пришел в себя, бросился было собирать людей на охоту за оборотнем и обнаружил, что охота вот-вот начнется на него самого. Знавший все тропинки и тоннели контрабандистов чиновник сумел бежать из города, вслед за ним бросились городская стража и всадники с собаками. С большим трудом Фрэнкин Беркольт сумел увести погоню в лес, перебраться через мелкую реку и запутать следы. Ему удалось оторваться почти от всех преследователей, кроме одного. Громадная черная гончая, подобная дыре в самой ткани мироздания, мчалась по его следу, и отделаться от неё никак не удавалось. В конце концов, запыхавшийся человек понял, что не может больше переставлять ноги. Он замедлил шаг и прислушался. В каждом шорохе ночного леса ему мерещилось дыхание собаки. Эхом собственных шагов он слышал топот лап.
«Это ведь всего одна собака! – вдруг осознал он. – К тому же, не самая большая!»
С этой мыслью он поднял с земли ветку потолще, прислонился спиной к толстому стволу дерева и принялся вглядываться в чащу. Луны над макушками деревьев побледнели, ночная чернота стала светлеть. Наконец мужчина увидел, как шевелятся по другую сторону поляны ветви кустов.
- Иди сюда, тварь! - закричал он. - Моё время еще не пришло!
Ветви дрогнули в последний раз. Выпуская на поляну ангела смерти.
-Вообще-то уже пришло, - сказал он, глядя, как человек сползает по стволу на землю и умирает от разрыва сердца. – Еще бы! Столько бегать в таком возрасте и с таким брюхом!
Брезгливо покачав головой, ангел смерти вновь обернулся черной гончей и утащил пытающуюся цепляться за траву и проклинающую всё живое душу.
Доброе имя семьи было восстановлено, брат Джулис был выпущен на свободу, а её отец, наконец, снова смог гордо расправить плечи. На восходе солнца сестры попрощались, и под звуки первых колоколов призрачная девушка ушла с ангелом смерти обратно к небесным вратам.
Несколько дней спустя Элис был пожалован титул и немного земель – едва ли больше, чем у них было на старой ферме, но собственной. Также ей предложили место секретаря вдовы-регента, чему сын последней несказанно обрадовался. Регент, её брат и герцог решили, что подобная симпатия весьма удачна. Ведь законы разрешают для обновления крови брак с лицами неблагородного происхождения, если те совершили нечто героическое. Воистину мудр был светлый Арвиус, дав людям этот закон! Из девушки, принесшей пользу их семье один раз, можно вырастить достойную супругу. Тем более что она точно не станет действовать в интересах какого-то другого лорда.
Джулис вернулась на суд богов и так хорошо защищала от обвинений сначала опоздавшего, а потом вмешавшегося куда не следует ангела смерти, что боги в попытке добиться порядка велели ей следить за этим нерадивым ангелом и дальше. Уже объявив своё решение, боги вспомнили, что девушке еще десять лет запрещено будет являться в мир живых. Главный ангел смерти, как любой хороший управляющий сумел найти выход из этой, казалось бы, неразрешимой ситуации, приняв девушку к себе на службу и обязав принимать отчеты всех ангелов смерти в её родных землях.
А тот самый младший ангел смерти оказался скорее доволен таким результатом, чем нет. Потому что кто знает, как там на самом деле у этих посланников богов с личной жизнью…
В лейдских сказках подчеркивается неотвратимость наказания за преступления, а слушателям и читателям внушается важность крепких семейных отношений и соблюдения договоров. Также основная сюжетная линия в Лейдских сказках чаще всего закручена на конфликтах между людьми, а не на взаимодействиях с мистикой и чудовищами.
Некоторые обвиняют лейдских сказочников в возведении в культ умения обойти запреты, но эти претензии никогда не воспринимаются авторами всерьез. Куда больше реакции вызывают упреки в попытках разрекламировать и без того знаменитые ткани и красители – в ответ на подобные реплики из ближайшего посольства приходят повестки в суд и обвинения в препятствовании торговле независимого государства.
Автор самой первой версии «Трех корзин алоцвета» не установлен. После разоблачения четвертого самозванца, именовавшего себя потомком автора и настаивавшего на соблюдении его прав на использование сказочной символики, сказка была признана народной. Существуют сокращенные и расширенные литературные обработки данной истории, начиная со сказок для самых маленьких и заканчивая запрещенным трехтомником авторства знаменитой путешественницы Байс Вандаис.
Запрещенная версия включала в себя дополнительные сюжетные линии, исторические ссылки на которые автор усмотрела в изначальном тексте, шесть сцен заказных убийств, одиннадцать постельных сцен и едва не изъятое тайной стражей у переписчиков описание обмена острова Плонц на торговые концессии. Оригинальное издание трехтомника включало в себя восемнадцать гравюр, за пять из которых неизвестный гравер заочно был приговорен советом храмов к искупительной жертве в размере тысячи двухсот золотых, лишению дворянства, если таковое имеется, отлучению от таинств церкви на год и пятистам земным поклонам ежедневно вплоть о самой смерти. На вырученные до запрета книги деньги, легендарная путешественница организовала исследовательскую экспедицию на Полосатые Острова. Копии запрещенной трилогии по сей день считаются самыми продаваемыми книгами мира.
Текст мой, арт - *Airikishan*. Спасибо за внимание!